Крысолов: Вот мы и подходим к Сивцеву Вражку. Многим это место не по душе: говорят, мало света. А я думаю, отличное место, особенно для столь тихих прогулок, как наша. Если повернуть направо после церкви Афанасия и Кирилла, такой ярко-оранжевой, и пройти дальше по улице, то можно увидеть дом номер 19, куда Марина с ее будущим мужем Сергеем Эфроном и двумя его сестрами переехали накануне их свадьбы. Но нам надо остановиться у маленькой кирпичной часовенки, что скоро будет по правую руку.

Крысолов: Здесь, друг, будь внимателен. Это место требует такта. Она всегда была очень трепетна по отношению к браку и любви. И во всем - даже, на мой взгляд, чрезмерно - искала какое-то тайное, божественное знамение. Существует даже легенда… Впрочем, не совсем и легенда. Мне посчастливилось наблюдать за этим, но уже тогда это казалось чем-то мистическим, и теперь, спустя годы, вы, конечно, называете это “легендой”. Она клялась своему приятелю Максимилиану Волошину, что выйдет замуж за человека, который отгадает ее любимый камень. Когда они вскоре после знакомства гуляли по побережью с Сергеем Эфроном, он нашел и подарил Марине оранжево-красный камушек - сердолик. Минерал. Ее любимый камень.
(полушепотом) Кстати, о Сергее: присмотритесь к скверу справа от нас. Видите молодого человека с худым, слегка уставшим лицом, который направляется в нашу сторону? Кажется, это он. (Зовет) Сергей!

Эфрон: (слегка удивленно) Крысолов? Неужели! Вот дела… Как давно же мы не встречались?

Крысолов: С того времени, как вы с Мариной сюда переехали, незадолго до вашей свадьбы.

Эфрон:(задумчиво) Свадьба…

Ты знаешь, удивительное дело: иногда кажется, что мне до сих пор 17 и мы только-только познакомились с Мариной, в солнечном Коктебеле у Волошина... Как ты помнишь, нашему союзу мы обязаны маленькому сердоликовому камушку: Марина сдержала свое обещание, и мы поженились. Поначалу все было прекрасно. Я помню, она даже… посвящала мне стихи. Как там было?.. (пытается вспомнить, подбирает слова) Да, я, пожалуй, странный человек..

Цветаева: (продолжая)
Другим на диво!
Быть, несмотря на наш двадцатый век,
Такой счастливой!
Не слушая о тайном сходстве душ,
Ни всех тому подобных басен,
Всем говорить, что у меня есть муж,
Что он прекрасен!..

Эфрон: Но, к сожалению, дальнейшая семейная жизнь у нас была далеко не безоблачная. Пришлось пройти сквозь ссоры, мучительные расставания, обиды. И все же сейчас, оглядываясь на время, проведенное вместе с Мариной, я ни о чем не жалею. Такой уж характер был у этой женщины: огненный, сносящий все на своем пути и постоянно нуждающийся в подпитке. Она была человеком страстей. Громадной печью, для разогревания которой необходимы дрова, дрова и дрова. Ненужная зола выбрасывается, качество дров не столь важно. Дрова похуже - скорее сгорают, получше - дольше. Однако в то время огонь разрастался не только в топке марининого вдохновения, но и в мире, нас окружавшем - мировое началось во мгле кочевье…

Цветаева: (продолжая)
Это бродят по ночной земле — деревья,
Это бродят золотым вином — грозди,
Это странствуют из дома в дом — звезды,
Это реки начинают путь — вспять!
И мне хочется к тебе на грудь — спать.

Эфрон: По приезде из Германии я понял, что был…(иронично) дровами похуже, потому что дать ей больше ничего не мог. Хотя мне было нелегко это принять, я понимал, что для великого человека главное - не источник вдохновения, а оно само. Поэтому я принимал все ее недостатки, ее непостоянство и вспыльчивость, словом, всю ее.

Крысолов: Да… порой быть спутником творческой личности так же сложно, как и ею самой.